На факультете экологии и химической технологии ВГУИТ стартовал цикл лекций доктора Франка Рёсснера, профессора факультета математики и естественных наук Ольденбургского университета(Германия) «Химические процессы».
Они посвящены актуальным вопросам химической промышленности, в частности, нефтехимии. Для себя задачу во ВГУИТ доктор Рёсснер формулирует так – познакомить российских студентов с европейским подходом к науке и образованию. Как он намерен достигать этой цели, и в чем, собственно разница двух систем подготовки студентов, профессор рассказал в интервью нашему сайту.
- Герр, Рёсснер, вы читаете студентам ВГУИТ курс по нефтехимии. Чем отличается подход немецких ученых, европейских, давайте обобщим, в изучении нефтепереработки от того, чему учат студентов в России?
- Хороший вопрос. В рамках своего курса я стараюсь дать студентам дополнительную информацию, которую им, возможно, сложно найти на этом этапе обучения. У меня есть и доступ к большому объему данных, и определенный опыт в их поиске.
К примеру, я могу на конкретных примерах и в цифрах показать студентам, как изменяются цены на топливо в зависимости от политической или экономической ситуации. Какие нефтехимические предприятия что выпускают. В общем, дать им информацию, которую бывает непросто отыскать.
Я впервые работаю со студентами инженерного вуза, это новый для меня опыт. У химика есть свой язык, у инженера - свой. Чтобы они поняли друг друга, нужно, чтоб технолог знал немножко язык химика, а химик знал основные понятия химической технологии. Как раз в этой области я работаю , и преподаю, и стараюсь сочетать фундаментальные и прикладные аспекты. У нас в Германии есть специальное направление «техническая химия», которая объединяет эти два направления науки.
- Вы давно читаете лекции в российских, и в том числе – воронежских вузах, наверняка у вас уже сложились какие-то наблюдения? В чем разница между российской и европейской высшими школами?
- Разница в подходе к студенту. У нас принято обращать максимальное внимание на их самостоятельность. Мы, например в университете (Франк Рёсснер преподает на факультете математики и естественных наук Ольденургского университета, при. авт.) не говорим, что посещение наших лекций обязательно.
Может быть, студенту удобнее сидеть дома и собирать это знание из интернета или книг. Это не имеет решающего значения. Для нас важно, чтобы он потом сдал экзамен. У химиков, например, в нашем университете, нет семинарских групп, студенты сами составляют себе учебный план самостоятельно.
Мы только предлагаем: у нас есть 20-летний опыт, который подсказывает, что если проходить лекции вот в такой последовательности, это даст возможность пройти курс наиболее успешно. Но у каждого есть свои планы на жизнь. Кто-то собирается выезжать за границу, на пятом семестре – он пропускает вот эти лекции, но ему, возможно, удобнее посетить их в 4 семестре.
Практическое занятие, которое необходимо пройти, чтобы успешно сдать экзамен, также не обязательно проходить в моем университете. Возможно, студент услышал, что где-то в России ему это сделать удобнее, там более передовые методики применяют – мы не против, если он пройдет это практическое занятие вне стен университета.
- Похвально, конечно, но трудно поверить, что студенты уже в 18 в состоянии предусмотреть все нюансы и самостоятельно составить себе учебный план…
- Ну, в бакалаврском образовании это, конечно, тяжело. Есть какие-то обязательные курсы, без которых невозможно будет освоить все остальное, один «кирпичик» знаний лежит над другим.
Хотя есть и сверхумные студенты, которые готовы закончить обучение в бакалавриате быстрее других. В России все поступают на первый курс, и все выходят через 5 лет, в основном. У нас один может окончить курсы через 10 семестров, кто-то - через 9, другой – 11-12. Отмечу одно, на мой взгляд, преимущество нашей системы – зарплата доцентов не зависит от успеваемости студентов. Наука - это ведь не всегда про следование плану, нужно уметь смотреть шире, импровизировать.
Может быть, впереди тупик, но это не важно - важно, что человек дошел до конца пути и убедился в этом самостоятельно. В магистратуре у нас каждый студент составляет свой индивидуальный план учебы. Преподаватели только предлагают. Одни ребята дополнительно берут курс биохимии, другие – китайский язык.
- То есть, к старшим курсам они уже точно знают, куда пойдут работать и «прокачивают» себя в соответствие с этим?
- Они не знают, но они работают над своим портфолио. Например, в нем студент напишет, что знает основы китайского языка. И при трудоустройстве это может быть плюсом по сравнению с конкурентом. В Европе уже не принято писать в резюме: «Я знаю английский» Его надо знать по умолчанию! У нас ты за 300 километров пути пересекаешь три государственные границы. Знание другого языка очень важно. Мы ведем некоторые курсы на английском, приглашаем иностранных студентов и прочее. Мы даем студентам материалы написанные на английском языке, и так далее.
Как раз я хочу, чтобы ваши студенты познакомились с другим подходом, я каждый год принимаю двух-трех русских аспирантов, которые приезжают в рамках различных программ. Я им говорю, – познакомьтесь с нашим образом жизни, с нашей культурой, как мы работаем в университете. Я не говорю, что у нас все лучше, это неправильно. У нас другой подход. Пусть они потом сами сопоставляют и решают, что лучше для них. И из обеих систем возьмут для себя то, что быстрее и продуктивнее.
- Ну, а выпускники российских вузов насколько хорошо подготовлены для трудоустройства, например, в Европе. Они могут конкурировать на рынке труда?
- Честно говоря, не знаю. Про трудоустройство по инженерным специальностям у меня пока информации нет. В двух словах расскажу, как происходит трудоустройство выпускников у нас, а сравнить вы сможете самостоятельно.
В Германии бывает, что предприятия выплачивают студентам стипендии с условием, что в течение минимум трех лет молодой человек отработает у них. Это происходит по конкурсу в вузе, и выбирают самых лучших. А обычно трудоустройство в Германии происходит так – ты пишешь резюме предприятию, прикладываешь данные о своих способностях и образовании.
Фактически собеседование проходит как такой дополнительный экзамен. Из ваших я знаю только тех, кто ко мне приезжает, и это 10-20% , это лучшие студенты, не средние. Они легко устраиваются в Европе, и их ценят как специалистов. Конечно, я тоже не хочу, чтоб лучшие умы из России уезжали, но это их жизнь, им и решать.
- А вообще российские химики в мире ценятся, как вы считаете?
- Нельзя ответить на этот вопрос «да» или «нет». Цели образования в глобальном смысле несколько отличаются: в России обучение, в первую очередь, направлено на получение теоретической базы, тогда как в Германии упор мы делаем на практику. С первых курсов наши ребята работают на новейшем лабораторном оборудовании.
Химия – это дорогая наука, безусловно, без значительных вложения ничего не получится. Если их недостаточно, страдают и сами ученые, от них ведь ждут разработки, публикации в престижных журналах, научные прорывы. Но ученые могут вступать в какие-то коллаборации, в том числе международные, чтобы иметь возможность проводить исследования.
Студентам в этом отношении сложнее. Наука быстро меняется, знания устаревают. Поэтому, я считаю, главная задача университетов – не забить голову студентам какими-то деталями. Главное - научить молодых людей ориентироваться в новом мире, анализировать новые данные и направления и использовать это для своего развития. Вот критическое мышление, анализ нужно развивать, конечно, с первых дней.
Если они знаю только один путь, они не знают альтернативы. А никакого «золотого пути» , универсального для всех нет, в науке нет.
